«То есть, ты хочешь сказать, что Мир не вращается вокруг меня?», - слегка заплетающимся языком спросила я у папы.
Мы сидели на его тесной кухоньке и праздновали пятницу. Заканчивались эти посиделки, как правило, уже в субботу. Не по причине безудержного пьянства, но, по причине философского склада папиного ума. Который, впрочем, передался мне по наследству и усугубился вольностью воспитания.
«Интересное кино! А вокруг кого он тогда вращается? Земля, это я знаю, - вокруг своей оси и вокруг солнца. А Мир? Мир-то!?», - не отставала я от отца.
Тот отмахивался и начинал вещать об ответственности, тактичности, правилах общежития и тому подобных абстрактных вещах.
Я настаивала на своём: «Мир, папа, - это момент. Один момент. И он мой. Потому что создан в моей голове, высмотрен моими глазами, выслушан моими ушами, вынюхан... короче, ты понял принцип.
Даже так: это не Мир крутится вокруг меня, это я кручу свой Мир!»
«Моё, моё, моё. А люди-то? Люди, которые вокруг, они тоже твои? Живут только для тебя?», - всегда сдержанный, папуля перешёл в наступление.
«Да, - коротко ответила я, обескуражив его, - безраздельно.
Допустим, мы встретились, перекинулись парой слов. В этот момент человек принадлежит мне, я - ему. Мы разошлись, он ушёл из моего мира и, бежит он кросс или играет на мандолине, - мне нет разницы.
Тем более, что передо мной и не человек был вовсе, такой, каким его боженька задумал, а проекция моего характера, жизненного опыта, комплексов и страхов.
Да что там говорить! В моем Мире вообще никого нет. Даже тебя, папа.
Есть только я и зеркала. Бессчетное количество кривых зеркал. Которые, как в иллюзионе, показывают мне то гордыню и зависть, то доброту и смелость.
А я, глядя в них, обтёсываю себя в поисках лучшей версии.
На то это и мой Мир, чтобы здесь было всё только для меня!
О, как я завернула, да?»
- Понесло тебя, дочь. Сама-то поняла, что сказала?
- Не-а. Пойдём лучше накатим.
